Короленко А.П. (инженер)
Дорогой Андрей!
Ваше письмо получил. Оно честно отражает нашу изменчивую и непростую жизнь — сплав прошлого с будущим, бессилие и всесилие человека, отражает непридуманную, реально существующую борьбу правды с ложью, общественной морали с эгоистической. Это моя «профессиональная», так сказать теоретическая, холодноватая оценка письма. Читал же я его неотрывно, с гневом и душевной болью, с благодарностью за доверие. Письмо вызывает очень сложное ощущение тоски и радости, упадка и подъема сил, неуверенности и уверенности в себе и людях, хотя моей шкуре давно бы пора задубеть — меня мололо всяко.
Что Вам ответить? Вы правы, называя меня писателем-журналистом. И сейчас я помечтаю, опять же, «профессионально». Вот послушайте. Откровенно говоря, это письмо вместе с тем, что Вы еще не высказали (а Вы, как я понял, собираетесь писать мне еще, уже больше о себе), это письмо — хорошая заготовка к своеобразной повести-исповеди. В нем есть страсть и жизненная достоверность, знание материала, производственных, моральных проблем, знание себя, как основного героя вещи. Нужно сделать работу художественной — поместить людей и вещи в видимый и осязаемый мир, расположить конфликты в порядке возрастающей драматичности, глубже и яснее прорисовать характеры, раскрыть полнее Степачёва и себя (т.е. основного героя предполагаемой повести) много чего еще надо. Я был бы счастлив, если б этим своим советом помог Вам решиться, заставил бы сесть Вас за работу, чтоб через годик-полтора появился на Руси еще один честный литератор. Мне кажется, Вам стоит об этом подумать.
И тут же во мне берет слово журналист-коммунист. Ведь Вы — живой человек, и Степачёв тоже, (и к сожалению) Вартазарян. Все, о чем Вы пишете с такой взволнованностью — реально существует в жизни, с этим надо реально же бороться, помогать правде, чтоб ее лжа не съела.
Честно скажу, я не могу одобрить Вашего поступка, хотя, как говорится, сам грешен. Простой вопрос есть — если я сбегу, ты, он, кто же будет налаживать дела на нашей родной земле? Степачёвы? А мы будем только ими восхищаться? Кстати, добавлю, что Степачёв в Вашем письме почти не действует, действуете больше Вы сами и Ваше желание публично объяснить свой поступок — тоже действие, борьба. Пожалуй, я немедля покажу Ваше письмо друзьям-газетчикам. Думаю, что они могут за него зацепиться и поднять разговор, который носится в воздухе.
Мне, знаете, пишут многие и я очень часто жалею, что не являюсь главным редактором газеты. Ведь чтобы напечатать Ваше письмо сейчас, надо быть смелым. Что ж, попробуем убедить…
Вот все, что я наспех хотел ответить Вам. Благодарю еще раз за доверие и откровенность, за добрые слова о моих «опусах», за критические замечания. Жду письма от Вас, оно мне интересно и с человеческой и с «профессиональной» точки зрения.
Желаю Вам крепости духа и здоровья.
27.11.64 г. В. Чивилихин