Шолохову М.А. (писатель, академик)
Дорогой Михаил Александрович!
Берегу большие чувства к вам и еще раз сердечно благодарю за встречу. В Москве говорят, что нам, дескать, крупно повезло, однако Вы сумели так все сделать, когда мы приехали к Вам, что будто бы иначе и быть не могло. Вышло так просто и здорово, так по-людски. К сожалению, в наших писательских сферах все меньше остается мест, где ты бы чувствовал себя на родине. Это тем более дорого…
Живу под впечатлением Ваших мыслей о нашем времени, нашей истории, под впечатлением тех неизбывных забот, которыми Вы обременены. Это состояние хорошо отражает то, что думает и чувствует сейчас народ, вернее та его часть, которая думает и чувствует. И все равно, наверно, не дяди со стороны, а мы сами станем разбираться в наших делах, если даже это дело и поощряться не будет…
Посылаю Вам обещанную бумагу о демографических проблемах России. Я не уверен, что материал этот вполне научный, однако в нем есть много интересных цифр и соображений, присутствует закономерная тревога за будущее, не столь уж отдаленное. Только извините за небрежную перепечатку, хорошо хоть так жена помогает.
Мне бы очень хотелось еще часок-два когда-нибудь поговорить с Вами и не ради какого-то там шкурного интереса. И еще есть одна просьба. Вы можете ее не выполнить, но я считаю своим долгом обратиться к Вамс ней. 31 мая исполняется 70 лет Л.М. Леонову. Как было бы здорово, если б Вы поздравили его — нам, следующему поколению русских писателей очень надо чтоб между Шолоховым и Леоновым были бы какие-то (…)
Передайте горячие приветы Марии Петровне и Ивану Семеновичу Погорелову.
Желаю доброго здоровья, плодотворной работы.
С уважением В. Чивилихин
1969 г.
Шолохову М.А.
Здравствуйте, дорогой Михаил Александрович! С глубоким уважением к Вам и неизменной любовью — В. Чивилихин. Счел возможным послать Вам газету с моим выступлением на последнем пленуме СП. Там есть немного о Вас; не ругайте, если что не так. Пленум «Писатель и пятилетка» был довольно странный. Почти ничего о прозе и иных жанрах, все было подменено очерком. А это же неверно и тревожно. И так в силу многих причин писатель пошел в прошлое, даже аз грешный и то собираюсь. (Вы-то меня, наверное поймете, потому что моя книжка «Земля в беде» — сборник очень нужных очерков, была отпечатана в «Сов. России» тиражом 75 тыс. экземпляров и… весь тираж изрублен в лапшу).
А в пленумском докладе и выступлениях художников определенных позиций не были упомянуты в качестве публицистов, забыты многие славные имена и произведения — Л.Леонов, Н. Грибачев, М. Шагинян! Потом уже неловко поправлялись в публикациях материалов и в тассовских отчетах (в том числе базируясь на этом моем выступлении). Не хотелось бы понапрасну Вас ничем огорчать, но многие думающие мужики на вопрос «Как оно?» взялись отвечать: «Хуже, чем было, но лучше, чем будет».
От имени великого множества людей разрешите Вас поблагодарить за позицию на последних академических выборах. Затевалась встреча с Л.М.Леоновым и он звонил Вам, но Вы, к сожалению, были больны. Нельзя ли к этому вопросу вернуться? Потому что это — очень нужно настоящему и будущему, нам и нашим во след идущим. И есть интересные, обещающие ребята! Если я прослышу, что Вы в Москве, — можно позвонить Вам на сей счет? Иногда мысли заедают и жить не дают, думаешь — не сесть ли на самолет и не слетать лик Шолохову, посоветоваться, но боюсь, что не примете.
Желаю Вам доброго здоровья, успехов за письменным столом. Марии Петровне поклон и благодарность за стародавнее и необыкновенное гостеприимство. Ивану Семеновичу тоже большой привет.
1971 г.
Ваш В. Чивилихин
Шолохову М.А.
Дорогой Михаил Александрович!
Письмо мое будет длинным, очень важным, нуждающемся во внимательном прочтении, поэтому пишу его на машинке.
Очень не хотелось бы обременять Вас какими-то новыми заботами, нагружать лишней «информацией» и особенно было бы худо, если б я узнал, что Вы в этот момент нездоровы, но у меня другого выхода нет, просто не к кому больше обратиться.
Речь пойдет об одном деле важнейшего государственного значения, и я в данном случае обращаюсь к Вам, как к члену ЦК КПСС и депутату Верховного Совета, как к человеку, чей голос в нашем обществе авторитетен.
Вы знаете, что вот уже полтора десятка лет меня занимают проблемы лесного дела… Приступая к изложению сути дела, я вспомнил, что в 1965 году написал большую публицистическую работу «О чем шумят русские леса»…
В том очерке говорилось о необходимости разработать общесоюзный Лесной закон. В стране тогда действовали (и сейчас пока действуют) республиканские лесные кодексы, очень устаревшие — в РСФСР, например, такой кодекс был принят еще в 1923 году, и вот в конце 1965 года Президиум ВС СССР принял соответствующее решение и создал Комиссию по разработке Основ лесного законодательства. Все эти годы я интересовался разработкой нового лесного закона, читал несколько длинных и слабых — по 150 страниц! — проектов. Шли годы, менялись председатели Комиссий, почти два года она совсем не работала… потом долго обсуждались детали, спорные пункты и т.д., ну в общем обычные будни любого такого дела.
И вот сегодня есть, можно сказать, окончательный текст Основ лесного законодательства, о котором и пойдет речь в моем письме. Летом этого года проект Закона оказался на выходе… В мае я узнал о том, что Закон готов, прочел окончательный текст Основ и поразился тому, что некий пункт, который раньше обсуждался скорее условно, как отвлеченно-юридически-теоретический, входит в завуалированной форме в проект. Пункт этот — коренной во всем проекте Основ, важнейший, главный. Принятие этой статьи грозит нашему народному хозяйству необозримыми осложнениями, нашей природе — неизбежными и тяжкими бедами, лесному хозяйству — новой ликвидацией. Говоря грубо и коротко, ситуация такова, что у лесников отбирается земля, исключаются из состава государственного лесного фонда земельные площади, на которых растет, выращивается или восстанавливается лес.
Дорогой Михаил Александрович! Извините за длинноты, но я должен привести некоторые документы, чтоб картина Вам стала ясной. Вот полный текст этой чрезвычайно спорной статьи Основ:
«Статья 4. Единый государственный лесной фонд.
Земли государственного лесного фонда.
«Все леса в СССР, естественного происхождения и искусственно созданные, образуют единый государственный лесной фонд. Единый государственный лесной фонд состоит из:
1) лесов государственного значения (включая также городские леса, закрепленные леса и леса заповедников);
2) колхозных лесов (лесов, находящихся в пользовании колхозов).
Земли государственного лесного фонда, покрытые лесом, а также не покрытые лесом, но предназначенные для нужд лесного хозяйства, отграничиваются в установленном порядке от земель иных категорий и подлежат использованию в соответствии с их целевым назначением для рационального ведения лесного хозяйства, организации лесопользования, охраны лесов и связанных с этим нужд.
Положения статей настоящих Основ об использовании земель государственного лесного фонда распространяются и на другие земля, занятые лесами (земли городов и др.), если иное не предусмотрено законодательством Союза СССР и союзных республик».
Как видите, статья сформулирована так, что из нее очень трудно выявить главную точку преткновения. Какой-то намек на то, что воистину стоит за этими правильными фразами, есть в заголовке статьи, выделяющем в отдельную строку «Земли государственного лесного Фонда». На редакционных рабочих заседаниях, однако, в Комиссии ВС, в депутатских группах, в отделах ЦК, в спорах юристов по этой статье шли ожесточенные баталии. А вот вопрос в обнаженном виде:
«Решение подготовительной Комиссии по разработке проекта Основ лесного законодательства Союза СССР и союзных республик от 14/15 октября 1971 года»
«По статье 4:
1. Поручить подкомиссии продолжить работу над редакцией статьи 4 проекта Основ, не входя в противоречие с действующим законодательством, и, прежде всего, с основами земельного законодательства Союза СССР и союзных республик.
2. В понятие единого государственного лесного фонда должны включаться все леса в СССР без земельных площадей».
«Без земельных площадей»! По этому, повторяю, коренному вопросу нигде не было единогласия, шла борьба, подробности которой очень интересны, но описание всего этого очень удлинило бы и без того чрезмерно длинное мое письмо. Конечно, проект был послан на согласования в Президиумы Верховных Советов союзных республик. За него высказалось 11, против – 4:Украина, Казахстан, Молдавия и Литва. Но главное — Россия, где 95 процентов лесов, поддержала статью.
За положение «лес без земли» высказались юристы Минюста СССР, Институт государства и права АН СССР, аграрники, мелиораторы и водники, некоторые другие учреждения. Против — Гослескомитет СССР, Минлесхоз РСФСР, Всесоюзный научно-исследовательский институт советского законодательства, Минлеспром СССР, Красноярский институт леса и древесины, Ленинградская лесотехническая Академия и др.
Юристы — а в истоке всего дела стоят трое: Голубов из Минюста СССР, кстати, специалист по уголовному праву, Пушков из отдела постоянных комиссий ВС СССР и Краснов из Института государства и права — придумали следующую «научную» формулировку — «Лес есть лесная растительность» и манипулируют ею, делая все, чтоб превратить лесников в простых арендаторов земли, в рядовых землепользователей и, надо сказать, умело вводят в заблуждение несведущих. Дело не обходится тут без личных диссертационных интересов. И раз так, то по боку сложившееся хозяйствование, устойчивые экономические и организационные отношения в громадной отрасли, по боку мировая и отечественная наука, побоку — наследие Морозова, Сукачева, Ткаченко…
В начале этого года десять крупных ученых страны — академик, депутат ВС СССР, директор Красноярского института леса и древесины А.Б.Жуков, зав. лабораторией лесоведения АН СССР, член корреспондент А.А. Молчанов, зав. сектором лесных ресурсов СОПС Госплана СССР, доктор экономических наук П.В. Васильев, доктор юридических наук из института советского законодательства Г.Н. Полянская обратились в Совет Министров СССР с большим аргументированным письмом, в котором категорически возражали против Статьи 4 Основ. Они писали о том, в частности, что вырубки, пустыри, пожарища, молодняки и др. лесные угодья и сейчас юридически не считающиеся лесом (до 15-летнего возраста молодняков), выпадут без земли-то из под юрисдикции лесников и дело восстановления наших лесов, находящихся и сейчас в исключительно тяжелом состоянии, будет подорвано в самой своей основе. Лесоустроительная служба, работающая на 55 %территории страны и рассматривающая теоретически и практически леса только вкупе с землей, станет ограничивать свою деятельность лишь лесной растительностью, а землеустроители, не будучи специалистами лесного дела, начнут дополнительно тратить десятки миллионов рублей в год. Чрезвычайно осложняются проблемы охраны лесных угодий, осушения и рекультивации лесных земель, борьбы с пожарами и т.д., а в организационном плане закон поставит лесное хозяйство перед катастрофой. Они считают, что: «новое определение государственного лесного фонда как лесной растительности без земли только способно скомпрометировать советское лесное законодательство в мнении работников лесного хозяйства других социалистических, а также экономически развитых капиталистических стран, руководствующихся данными передовой лесохозяйственной науки», что закон в такой формулировке «…создаст серьезные препятствия для организации рационального лесопользования, воспроизводства и охраны лесов, повлечет за собой ломку всего лесного законодательства, всей системы управления лесами, организации лесопользования в СССР, государственного контроля за осуществлением эксплуатации лесов и учета государственного лесного фонда, не вызываемую ни социальными потребностями, ни экономической необходимостью, ни политическими соображениями». И вот это чрезвычайно тревожное и серьезное письмо оказалось в столе низового работника аппарата!
Положение дел было таково, что всякие хлопоты казались безнадежными. Публикация проекта Основ отняла бы возможность обсуждения главного вопроса — статьи 4. 28 мая 1973 года Л. Леонов, В.Песков и я послали тов. Л.И. Брежневу письмо следующего содержания:
«Дорогой Леонид Ильич!
Зная Ваши заботы о социалистической экономике и ее природной сырьевой базе, мы обращаемся к Вам по чрезвычайно важному вопросу, связанному с судьбой лесных ресурсов страны.
В настоящее время вчерне подготовлены Основы лесного законодательства. К сожалению, некоторые пункты проекта сформулированы юридически спорно. Обретя силу закона, они могут вызвать вредные, возможно, непоправимые последствия. Речь идет о грозящем отчуждении леса от земли. Подготовляемый закон должен быть ясным и недвусмысленным. Опасно юридически закреплять разделение леса и земли, а именно это просматривается в проекте нового лесного законодательства.
Леса — источник самовозобновляющегося промышленного сырья, ничем не заменимая природная среда, влияющая на водный баланс и урожайность полей, на состояние биосферы, выработку электроэнергии и народное здоровье. Треть лесов планеты находится в нашей стране, занимая более половины ее территории. Наша лесная нива нуждается сегодня в пристальном внимании.
Лесная наука и мировая практика лесопользования всегда понимали лес и землю под ним, как неделимое целое. В экономических трудах К.Маркса лес и лесное дело также рассматриваются неразрывно с землей, а Ленинский декрет «О лесах» (1918 г.) и Лесной кодекс РСФСР (1923 г.), включающие в понятие государственного лесного фонда «леса и земельные площади», предназначенные для лесовыращивания и других нужд лесного хозяйства, устойчиво сохраняли свою юридическую, законную силу до сего дня. Необходимо учитывать далее, что в связи с вопросами сохранения природы лесная политика Советского Союза, естественно, привлекает большое международное внимание. Исключение земли из состава государственного лесного фонда, являясь беспрецедентным в мировой правовой и лесной науке и практике, поставит под сомнение репутацию больших идей, которые мы защищаем.
Обращаясь к Вам, дорогой Леонид Ильич, мы убедительно просим Ваших указаний соответствующим органам и лицам основательней разобраться в этом важнейшем деле, которому поспешные решения могли бы крайне повредить. Вне зависимости от решения мы считали своим гражданским долгом довести эти соображения до Вашего сведения. В случае необходимости мы могли бы более подробно изложить суть дела.
С глубоким уважением, (подписи)».
Было сделано вообще-то великое дело — публикацию проекта Основ отложили…
А дело, Михаил Александрович, находится сейчас в зыбком, почти в безнадежном, как считают сведущие люди, состоянии…
Надежды на благоприятное решение по статье 4 сейчас практически нет. Я знаю некоторые подробности, знаю, как высказывалась депутатская группа в свое время и что перед этим с нею было. Пишу Вам так подробно обо всем потому, чтоб, может, Вы что-нибудь придумали.
Конечно, свое веское слово могли бы сказать представители лесной науки, если б они дружно взялась. Говорил я с некоторыми молчунами и снова пришел к выводу, который однажды уже сделал в печати — есть среди них немало «ученых», которые не могут бороться за какие-то научные принципы, если отказ от них неплохо оплачивается деньгами, должностями, спокойствием. Из писателей рассчитывать не на кого.
А надо что-то делать! Хотя бы для того, чтобы совесть очистить и не стыдиться, если на тебя кто-то посмотрит из будущего. Если б можно было встретиться с Вами, я бы показал Вам все документы, связанные с этим делом — они любопытны и показательны.
Дорогой Михаил Александрович! Еще раз простите за беспокойство. Любое Ваше слово — устное или письменное — сыграло бы большую роль в этом важном деле.
Желаю Вам прежде всего хорошего здоровья.
10 сентября 1973 г. С глубоким уважением В.Чивилихин
Москва