Валентин Свининников
Иногда в сердцах вырывалось у Владимира Алексеевича: да что мне больше всех нужно?! Сидел бы и писал себе просто художественные повести и романы. Небось, получается не хуже, чем у других. Но темперамент воителя, более глубокое, чем у многих и многих, понимание сути вещей, более зоркий — прозревающий — взгляд и в глубины истории, и в грядущее вновь и вновь звали его к «злобе дня», к публицистике, можно бы сказать, но публицистике, которую он поднял на огромную художественную высоту.
Настоящие писатели — всегда большие труженики. Общеизвестно, как сжигали себя за письменным столом Оноре де Бальзак и Жюль Верн, Лев Толстой и Федор Достоевский (этот ряд каждый из читателей может продолжить по своему вкусу). Но и в этом ряду мало кто сравнится с Владимиром Чивилихиным, потому что был он в основе своей публицист, человек, которому приходилось осваивать многие и многие пласты самых разнообразных знаний, чтобы каждое свое выступление аргументировать глубоко и всесторонне.
Владимир Чивилихин был истинным интернационалистом — в смысле уважения культуры и права на жизнь любого народа. И подтвердил это не только, к примеру, блестящим авторизованным своим переводом повести татарского писателя Шамиля Бикчурина «Твердая порода», но и обращением в финале своего романа-эссе «Память» к монгольскому другу Доржийну Дашдаваа, и страстными строками в той же «Памяти» о том, что человечество неполно, если уходят из жизни последний могиканин или прусс.
Был он человеком сильным и цельным. Верным в любви и дружбе. Помню, как своему другу-побратиму Виталию Парфенову он буквально спас жизнь, «выдернув» его из Кедрограда в Москву, когда счет шел уже на дни и часы.
Если он за что-то брался, то делал это основательнейшим образом.
1988 г.
***
Перевернута последняя страница романа «Дорога». Последнего романа Владимира Чивилихина, увы, незавершенного.
Чивилихин основательнейшим образом готовился к тому моменту, когда судьба должна привести его героя в Сибирь. Изучены сотни, может, тысячи архивных страниц, сделаны капитальные выписки из десятков редких книг. Эти подготовительные материалы сами по себе любопытны и ждут еще своего исследователя. Но как жаль, что они не ожили в романе, подчиняясь замыслу художника! И уже никогда не узнаем мы, какими бы красками могли они заиграть, какие пробудить чувства и размышления у Любознательного читателя…
Так что же – не следовало бы выносить незаконченное произведение на суд читателей? Сама подобная мысль кажется мне кощунственной. Не знаю, как другим, а мне последний роман Владимира Чивилихина даже и в незавершенном виде представляется событием в нашей литературе.
Может, никогда еще Владимир Чивилихин – по чистоте, ясности, пластичности языка, по разработке характеров, по интонации, гибкой, полной внутренней энергии при внешней неторопливости и элегичности – не подходил столь близко к добрым старым традициям русской классической литературы.
Многие страницы «Дороги» читаются с искренним упоением.
А сколь современна тема романа – поиск русским интеллигентом смысла жизни, верной дороги действенного служения народу!
…Отнюдь не случайно выбрал Владимир Чивилихин для своего романа такого романтичного, такого и д е а л ь н о г о героя. Его, Чивилихина, всегда привлекали подвижники, люди, живущие на пределе своих возможностей, оставляющие после себя, говоря словами Маяковского, «пароходы, строчки и другие добрые дела». В годы застоя, когда и в литературе стал господствовать быт, причем весьма далекий от философского «бытия», определяющего сознание, когда на передний план все чаще стали выползать «маленькие, серые людишки», из тех, что, по словам другого классика, Горького, «ходят по земле моей Отчизны, ходят и уныло ищут места, где бы только спрятаться от жизни», Чивилихин взялся напомнить о других – сильных, стойких, бескорыстных, ставивших себе высокие цели и шедших к их осуществлению дорогами прямыми и честными…
Современность романа «Дорога»… Казалось бы, парадоксальна сама мысль об этом: ведь писатель исследует события столетней давности, описывает строительство первых железных дорог. Что это для нас, современников строительства и обживания первых орбитальных станций в космосе?! Но все время возникают при чтении невольные сопоставления с днем самым что ни на есть нынешним…
Историзм мышления Владимира Чивилихина, столь ярко проявившийся в его величественной «Памяти», пронизывает и этот роман. Историзм – как многомерность восприятия любых событий и поступков героев, как стремление понять сложную противоречивость любых явлений…
Наверное, и Гарин-Михайловский привлек внимание советского писателя Чивилихина еще и тем, что не только всей жизнью связан с железными дорогами, чему в юности отдал дань и Чивилихин, но и увлекался какое-то время лесным делом, столь дорогим сердцу Чивилихина, и пытался рационально, грамотно хозяйствовать на селе, — тема, одна из острейших сегодня, в которой сказал свое веское слово Чивилихин.
Если каждый человек рожден б ы т ь маленькой вселенной, то Владимир Чивилихин такой вселенной с т а л, постигнув для себя и открыв нам многие тайны и заботы родной природы, безбрежный океан родной истории. Спасибо ему и за вот это открытие еще одного человека-вселенной, настоящего российского интеллигента, прекрасного инженера и писателя Николая Гарина-Михайловского.
Свининников Валентин Михайлович. Дорога, устремленная в будущее\\ Наш современник. №7, 1988 г.