Егор Исаев
Большой писатель обычно начинается с заботы. Он всегда сначала публицист, то есть неравнодушный человек, который старается не только мыслью, но и пером своим вникнуть в тот или иной конфликт, в то или иное несовершенство мира, желающий выслушать, понять и поступить. Так вот, Владимир Алексеевич Чивилихин был очень заботливым человеком — чутким и неравнодушным. Чутким к самочувствию озера, железа, дерева и в связи с этим — к самочувствию человека. Потому что человек для него всегда зависим от того же озера, железа, от того же дерева. Это изначальное неравнодушие писателя обрело форму и силу слова в очерке о Байкале (ведь именно он первый заговорил о его судьбе), о сибирском кедре, «земле-кормилице», о «русских лесах»…
Вот с чего начинается писатель — с заботы о человеке, с чувства гражданина. Видимо, не случайно Чивилихин много работал в журналистике. Долгое время был редактором отдела литературы и искусства в газете «Комсомольская правда». Это был удивительный отдел — молодой и зрелый одновременно. Мне посчастливилось встретиться с Чивилихиным именно там и почувствовать его как человека, почувствовать в нем самом ход его неординарного дарования. Да, именно ход! Как ход мощного течения, большой энергии. В ту пору «Комсомолка» отдала целую полосу моей поэме «Суд памяти». Это было большой редкостью: газеты не отводили так много места стихам. Помню еще, что больше половины полосы было предоставлено Новелле Матвеевой, которую открыл Владимир Чивилихин.
Так вот, у меня есть очень личные доказательства внимания Чивилихина к судьбе поэта. «Комсомольская правда», опубликовала большой отрывок из «Суда памяти» — 900 строк. А денег на оплату всего номера давали не так много, и мне полагалась, в общем-то, небольшая сумма. Но Владимир Алексеевич знал, как трудно и долго я работал над поэмой, и решил непременно заплатить мне по высшей газетной ставке. И так как это было невозможно, сказал: возьмите гонорар за мой очерк о кедрах и заплатите Исаеву. Вот — перекресток наших судеб!
Чивилихин не просто заведовал отделом, он жил литературой, интересуясь и очерком и поэзией. Он исследователь и в такой же степени художник. Стремление проникнуть мыслью и ощутить нервом — в генах его дарования. Как всякий настоящий художник, Чивилихин любил слово с корешком, с нервом — слово, которое можно увидеть. Он знал лицо слова.
Исаев Егор Александрович. Писатель начинается с заботы. Литературная газета, 30.03.88 г.