Выступление на заседании Комиссии по охране памятников истории и культуры
Как-то ехал я от Самотеки к площади Маяковского и услышал, как водитель троллейбуса объявляет: «Следующая остановка Воро́тниковский переулок». Пожилая пассажирка тут же поправила его: «Не Воро́тниковский, а Воротнико́вский…». Водитель повторил: «Воро́тниковский… « Невежа!» – сказала пассажирка. «В таком случае скорее невежда, только это относится не ко мне, – возразил водитель и пояснил, – Здесь раньше жили воро́тники, которые охраняли Кремль. – Водитель троллейбуса помолчал немного и сказал: – А вот в этом доме последний раз в Москве был Пушкин, здесь же были Нащокин, Брюллов, Щепкин, Гоголь…
Тяга нашего народа к истории постоянно растет. Это столь же очевидно, сколь и закономерно. Это известно мне не только как писателю, но и как члену Комиссии по охране памятников истории и культуры.
Знание своей истории и культуры, понимание смысла их повышает культурный уровень людей, делает наше общество еще сплоченней. Поэтому я считаю, что создание такой комиссии при нашем Объединении явилось значительным событием.
Я вспоминаю писательские поездки по Московской области, в которых мне довелось участвовать. Представьте себе: 150 писателей разъезжают по области! А о чем мы говорили? Говорили, например, о выращивании картофеля, не спорю, важный и нужный разговор. Но ведь картофель прекрасно выращивают и в Белоруссии, и в Подмосковье… А вот то, что Подмосковье является уникальным уголком нашей планеты, никто из нас, писателей, не вспомнил. В то же время едва ли еще где найдется место, на котором собраны три тысячи памятников истории и культуры, находящихся на государственном учете. Это бесценное достояние нашего народа, нашего общества. И здесь для писателя непочатый край работы.
Молодой секретарь Загорского райкома партии Новиков, великолепно представляющий себе все значение подобного рода работы, привел как-то удивительный факт: «Пятьдесят тысяч иностранных туристов принял наш район в нынешнем году, а в 1990 мы примем в Загорске три миллиона туристов из-за рубежа!»
Я мог бы много говорить о серьезных ошибках, связанных с сохранением наших памятников. Мне, как члену комиссии по культуре Фрунзенского района, очень тяжело, например, что исчез Охотничий домик, что исчезли два дома, связанные с именем В.И.Ленина…
Хочу обратить внимание на то, что работа по охране памятников требует чуткости, всенародного внимания, вкуса и понимания того, что происходит в нашем городе. Расскажу о таком вот недавнем факте. На Метростроевской улице в доме номер 38 находится Институт иностранных языков. Весной прошлого года, без всякого согласования с райисполкомом, по решению руководства института кувалдой были разбиты мемориальные доски, прикрепленные на стенах института – они рассказывали о том, что здесь учились историк Соловьев и писатель Гончаров. Сейчас нельзя найти ни одного фрагмента этих досок, чтобы как-то восстановить шрифт. Естественно, на незаконные действия институтского начальства поступила жалоба в прокуратуру. Неестественно другое – под этой жалобой не было ни одной писательской подписи.
И еще. Когда выходишь из станции «Площадь Ногина», видишь белый камень и на нем надпись, рассказывающую, что этот камень раньше находился в Китайской стене. Это хорошо. Плохо – другое. Ведь рядом стоит уникальная церковь, так вот: на фасаде церкви кто-то прикрепил громадную таблицу «Площадь Ногина». Я уже год бьюсь, чтобы перенести эту доску правее, чтобы она не портила вид церкви, но так и не могу этого добиться.
Или вот еще такие примеры. В Брест ходит поезд, который называется «Пушкин». И на вокзале можно услышать: «Пушкин опаздывает», «Мы дожидаемся «Пушкина» и т.д. Разве ловко такие вещи допускать?
Стоит Останкинский дворец, чудо архитектуры ХУШ века. А напротив – десять железных ящиков для газированной воды, ныне бездействующих, и еще – огромный щит, загораживающий это уникальное сооружение. Звоню в исполком, но там удивляются: «Разве это кому мешает?»
Мы привыкли к своему городу и не замечаем многих вещей, которые обязаны видеть, которые, кстати, сразу же бросаются в глаза приезжему. Я с одним поляком гулял по Москве. Почему, спрашивает он меня, у вас весь город засажен тополем американским? И действительно, почему? Ведь у этого дерева неуправляемая крона. Посажен же этот тополь из-за своей неприхотливости. Последнее время – у нас новая мода – канадская елочка. Ее высаживают и у гостиниц, и у административных зданий. Москвичи уже называют ее «райисполкомовской елочкой».
Приближается 600-летие Куликовской битвы. Мне уже неоднократно приходилось слышать, что так как этот великий праздник совпадает с Олимпийскими играми, то они как бы приглушают его. К тому же, дескать, здесь есть деликатный момент: татары и монголы могут обидеться из-за устоявшихся исторически неверных формулировок, связанных с этой великой победой. Я больше скажу: нередко наши романисты, наши историки доказывают, что это было этническое сражение. На Западе прямо так и пишут: это было столкновение между Востоком и Западом. На самом же деле все это неверно. Татары, монголы никакого этнического отношения не имели к орде Мамая… Это было не этническое столкновение, а историческое требование сменить грабительский способ, существовавший три тысячи лет, новым хозяйственным укладом, который потребовал создания централизованного государства. В этом-то и состоит историческое значение Куликовской битвы.
Я считаю, что в церкви всех святых на Кулишах надо открыть панораму или музей Куликовской битвы. И отметить этот праздник наша общественность должна как следует. Тем более, что сразу же после Олимпиады будет другая дата – пятисотлетие стояния на Угре.
Мне понравилась страстность выступления наших писателей в печати о домике Пушкина. Мы потеряли безвозвратно домик Лермонтова, а пушкинский дом, дом, в котором родился наш великий писатель, можно восстановить…
Надо думать о создании музея декабристов, о создании музея «Слова о полку Игореве». Он существовал, есть остатки его экспозиции в Литературном музее. Поэт Игорь Кобзев создал музей на общественных началах, а ведь скоро 800-летие создания «Слова о полку Игореве», этого великого памятника славянской литературы, который мы должны чтить.